– И удобно вам так работать? – выдавила вместо приветствия, чтобы хоть что-то сказать.

Стажёрка обернулась, рассыпав по плечам медовые локоны. Точно, кукла! Небось, глядя на меня, думает, что за растрёпа такая пожаловала.

– Моё почтение, госпожа, – пробормотала девушка, краснея. – Госпожа…

– Сирилла Альтеррони, – представилась я.

– Зейдана Бессамори.

Я старалась не выдать волнения, но руки затряслись. Нет, не из-за того, что Зейдана происходила из золотого выводка пророчицы Совета. Стоун уже всё сказала, а предупреждён – значит вооружён. Больше меня волновало другое. Вчера у них на обед подавали говядину. Может, напроситься к ней в гости: обследовать погреб, а заодно и жаркого перехватить? От одной мысли об этом захотелось свалиться на пол и умереть от истерического хохота.

– Врождённый дар есть? – задала я традиционный вопрос.

– Мой Поток может очищать раны от миазмов, – Зейдана пожала плечом. – И незначительно ускоряет заживление. Поэтому мне и сказали, что могу пригодиться тут. У мужчины сложная рана.

– Где занемогший? – поинтересовалась я.

Зейдана молча повела головой в сторону ширмы.

– Ну, что? – я попыталась улыбнуться. – У нас есть заключение жреческого актива. Пойдёмте смотреть, что там. Если всё так, как они описали, нам долго придётся возиться.

Стараясь собрать волю в кулак, я проследовала за ширму. Зейдана юркнула следом, забрав с собой ножницы и лоток для отходов.

Я до последнего страшилась поднять голову и взглянуть на раненого. Чувствовала себя без вины виноватой. Ожидала, что убьёт меня глазами. Но вместо острого изобличающего взгляда я поймала лишь растерянный прищур светло-жёлтых глаз. И не менее растерянную улыбку.

– Моё почтение, госпожа Альтеррони, – соскочило с губ незнакомца вместо долгих претензий.

– Моё почтение, – выдохнула то ли с раздражением, то ли с облегчением. На всякий случай, заглянула в карту и продолжила, – господин Морино. Так значит…

– Да-да. Я вызывал вас в субботу, но так и не дождался, – перебил Морино. – Теперь я могу посмотреть вам в глаза.

Слова прилетели в самое сердце, как осиновый кол. Я едва не проглотила язык. Всё-таки, надеялась, что участь быть оплёванной чудесным образом меня минует. Глупо было полагаться на удачу, очень глупо! Надежды имеют свойство умирать, рушиться, рассыпаться пеплом. А мои – особенно хрупки.

Ледяной ветер ворвался в грудь. Сжала кулаки, останавливая ярость. Слаб тот, кто не умеет держать эмоции под контролем. Не разрешу себя сломить! Скорее, Девятый Холм уйдёт под землю, чем я позволю ему поживиться своей горечью!

– Конечно, не дождались, – произнесла я, отчётливо выговаривая каждое слово. – Потому что отправлять посыльного нужно до одиннадцати утра.

– В одиннадцать я ещё был цел и невредим, – Морино улыбнулся на один бок. Проглотила его ухмылку с долей восхищения: бодрячком держится для тяжелораненого и малокровного. Ещё и сил хватает претензии высказывать. – Всё случилось в четыре дня.

– На такие случаи существует жреческий актив, – ответила я резко.

– Жреческий актив тоже приезжал, – Морино сложил руки на груди и укоризненно покачал головой. – А вот к вам мне пришлось идти самому. Потому что жреческий актив не имеет компетенции чистить раны от миазмов и спасать от столбовой болезни.

Вязкое молчание заполнило комнату. Воздух между нами накалился так, что, казалось, вот-вот затрещит, порождая разряды молний. Взгляд Морино не сжигал и не ранил, но настойчиво и медленно уничтожал. Сравнивал с землёй, как коса – траву. До чего неприятный тип!

Морино был прав. И я тоже не ошибалась. В этом мире слишком много углов, под которыми можно смотреть на истину. Только Морино привёл достойные аргументы. А мои пришлось оставить при себе: ведь он даже не стал бы слушать! А потому возмущение всё ещё кипело внутри, как раскалённое масло. И прорывалось наружу с каждым новым словом, с каждым движением.

– Показывайте, – выплюнула я.

Зейдана за моей спиной тихонько охнула. Неужели я произнесла это так резко?

Морино молча отодвинул простыню, скрывающую его ноги. Правое бедро закрывала толстая повязка, едва держащаяся на медовом пластыре. Судя по тёмным пятнам на бинте, кровь шла долго и обильно. Странно: Морино должен быть бледным, как холст, но его щёки всё ещё отливают розовым…

– Я латал крышу. Лист металла упал на меня и рассёк бедро, – выдал Морино с поразительным спокойствием. – Мне казалось, что проскочил до кости. Чуть не сошёл с ума от боли. Думал, что Покровители приберут к себе раньше срока.

– Я не вижу сквозь повязку, – оборвала я.

– Мне кажется, это ваша компетенция снимать их, – Морино пожал плечом. Мне показалось, что на его лице мелькнуло беспокойство. Скорее всего, действительно показалось.

Я прочистила горло. Вдохнула так глубоко, что между рёбрами засаднило. «Не злись, Сирилла, – успокоил меня внутренний голос. – Не спорь с недоумками. Себе дороже. Пять минут позора, и всё. Как в Академии, на экзамене по науке безумия, помнишь?» Конечно, я помнила. Дождливый день, хмельная комиссия и я…

Я склонилась над Морино, стараясь не дышать. Долго копошилась, развязывая фиксатор. Осторожно дёрнула краешек пластыря, отрывая повязку. Ожидала увидеть кровавое месиво и рваные лоскуты кожи. Но потрёпанный бинт, свалившийся в лоток, к моему изумлению, открыл практически чистый участок. Нет, рана была на месте – небольшая дуга чуть выше колена ухмылялась, как беззубый рот – но опасности она явно не представляла. Вверх от неё ползли толстой паутиной свежие шрамы. Вот и всё. Никакого месива из рваных мышц. Никакого заражения.

Я несколько раз моргнула, пытаясь поверить глазам. На всякий случай, поднесла к лицу заключение жреческого актива с описанием раны. Потом – ещё раз внимательно осмотрела бедро Морино. Еле сдержала удивлённый возглас. Впечатление создавалось такое, словно с момента ранения прошла добрая треть сезона. Повреждение такого масштаба закрылось более чем вполовину за пару дней! То, что я видела, ломало все мои представления о мире. О таком не писали в наших учебниках. «Нефилим что ли?!» – едва не сорвалось с губ. Вовремя проглотила фразу: ещё примет, как оскорбление, и тогда не отмоюсь.

Но факт оставался фактом. Лишь нефилимы регенерируют так быстро. Только Морино совсем не походил на нефилима. Не бывают они такими рослыми. Тяжёлые длинные волосы для них – большая редкость. Да и кровь Морино красного цвета, как у людей. Не фиолетовая.

Одно из двух. Либо кто-то использовал на нём заклятие жизненной силы, либо он был ранен не в субботу, а намного раньше, и это – подлог. Подлый подлог с подкопом под меня. Только кому это нужно, если моё имя не гремит?

На всякий случай я взглянула на дату заключения. Чистое письмо, никаких исправлений. И магическая печать – настоящая, действующая. В чём же дело? Неужели, мир действительно перевернулся и пошёл на меня войной?! Да я обезумлю, если не выясню, что за странные вещи творятся!